Если верить «соседке», здесь мне предстояло нечто подобное. Только развлекать на местной арене требовалось не обычную публику, а хозяйку поместья и её дво́рню.

«Асто́э жила здесь всегда и всегда была чуток шизанутой, — вещала мне спутница во время скачки по лесу. — Больше всего на свете она обожает драться. А ещё она любит смотреть, как дерутся другие. Наша задача — сделать так, чтобы она решила сама подраться с тобой».

«Зачем?»

«Затем, что только тогда у тебя появится шанс выделиться среди прочих».

«Всё равно не понял. Зачем мне перед ней выделяться?»

«Если не выделишься, будешь вечно сидеть взаперти. Выделишься, получишь место среди приспешников, а удрать из приспешников, сам понимаешь, легче, чем из загона…»

Пока я пытался прийти в себя, на арене вовсю шуровали четверо слуг — ровняли катками песок, сгребали излишки метёлками, поливали водой. Подготовкой ристалища руководил тот самый Либий, с кем давеча разговаривал предводитель захватившего мою тушку отряда. Повадками и манерами он вдруг напомнил мне убитого год назад Барзиния, племянника городского архистратига, которого я прикончил по указанию мастера Растуса в переулке Могильщиков, недалеко от борделя «Сладкий приют»…

Вот вроде давно это было, столько всего после этого произошло, а помнится так, словно бы всё случилось только вчера. Не знаю, наверное, это из-за того, что именно убийство Барзиния запустило цепочку событий, благодаря которым я стал бароном, вернулся на звёзды, а потом вновь прилетел на Флору и угодил сюда, в мир-без-времени. Оставалось сделать последний шаг: найти Пао и Ан и вместе выяснить, как управлять барьером. Его природу я уже понял. Но между пониманием сути и её применением лежала целая пропасть…

Зрители начали собираться на трибунах спустя полтора часа. Необременённого обязанностями народа, на мой взгляд, оказалось достаточно много, не менее полусотни. Женщин среди них практически не было, а те, что присутствовали, явно относились к обслуживающему персоналу — разносили по трибунам еду и напитки и раздавали подушки для «обустройства» на жёстких скамьях. Обладатели мужественных седалищ принимали подношения благосклонно. Среди полных достоинства лиц тут и там мелькали знакомые физиономии. Либий, Рыван, те, кто сопровождали меня в лесу, парочка горилл-конвоиров…

«Вместе с тобой у них сегодня полный набор, — сообщила мне Мела. — Значит, устроят бои с выбыванием. Астоэ такие не пропускает».

Спутница не ошиблась.

Хозяйка поместья появилась после удара гонга.

Точнее, это удар гонга возвестил о том, что госпожа Астоэ соизволила посетить сегодняшнее представление.

Вставшие разом трибуны не помешали мне всё как следует рассмотреть.

Женщина, одетая в белый бесформенный балахон, неспешно прошла прямо через арену и заняла центральное место напротив загонов. Возле неё сразу образовался «круг» из пустых скамеек. Никакими подушечками она не воспользовалась, как и прохладительными напитками.

По земным мерками, она выглядела примерно на тридцать пять, но меня это ничуть не обманывало. Мельна, как помнится, уже объясняла, что возраст в мире-без-времени — опция переменная и зависит лишь от желаний владельца и его текущего индекса.

Включив барьерное зрение, я невольно присвистнул. Аура местной хозяйки тоже, как и у всех остальных, отсвечивала зелёным, но целиком женщину не охватывала. Руки, ноги, плечи, отдельные части тела казались какими-то тусклыми. Если что-то цветное в них и проскакивало, то какое-то серовато-сиреневое, безжизненное…

«Она себя частично киборгизировала, — словно очнувшись, пояснила „соседка“. — В её мышцы вплетены искусственные волокна, кости рук и ног заменены на особо прочную металлокерамику…»

«Типа, как люди Икс, Россомаха»?" — пошутил я, скорее, сам для себя, чем Мелы.

«Не знаю, кого ты имеешь в виду, но Астоэ — противник серьёзный, — не приняла шутку спутница. — Рукопашному бою она обучалась бесконечное количество времени. Не знаю ни одного человека, кто вышел бы из схваток с ней победителем».

«А Мельна?»

«Мельна в рукопашку с Астоэ никогда не сходилась. У Мельны другие возможности…»

Сигнал к началу боёв подал появившийся возле Астоэ Либий — наклонился к своей госпоже, кивнул, после чего выпрямился и резко взмахнул рукой. Снова раздался гонг, несколько стражников бросились к клеткам вытаскивать на арену первую пару бойцов.

Сам Либий никуда не ушёл — уселся подле хозяйки, ступенькой ниже.

«Наверное, нынешний фаворит, — презрительно бросила Мела. — Слышала, она их частенько меняет».

«Плохо справляются что ли?»

«Видимо, да. С полуискусственной бабой мало кто долго выдержит. Но всё равно, желающих всегда пруд пруди. Сытно есть, сладко спать, смотреть на всех свысока — кто ж от такого откажется?»

Отвечать на этот вопрос я не стал. Хотя, безусловно, мог бы…

Первая схватка продлилась недолго. Обитатели ближайших к арене двух клеток, как только их вывели на песок и дали отмашку, сразу бросились молотить друг друга. Кулаками, локтями, лбами, коленями, пятками… Бились они, кстати, без обуви, без верхней одежды и без оружия. Фактически, то, что дала природа, то и используешь.

Заканчивался поединок, если я правильно понял, когда кто-то из бойцов признавал своё поражение или просто не мог больше драться. Какую награду получал победитель, было пока неясно, а вот проигравшему доставалась порка плетьми. Правда, не сразу, а как сообщил глашатай «соревнований», когда тот очухается.

Двое открывших «кулачные» состязания профессионалами явно не были. Но дрались отчаянно, в полную силу, не жалея ни себя, ни противника. В итоге победил тот, кто оказался удачливее и остался стоять в то время, когда второй брякнулся наземь и не сумел подняться. Первый, наверное, мог бы его добить (правилами это не запрещалось), но сил, вероятно, уже не хватало. Победитель и сам еле-еле стоял на ногах, мотая бессмысленно головой и баюкая сломанную правую руку.

Глашатай, он же судья, приказал выигравшему схватку отойти в сторону, а сам вынул из складок одежды какой-то жезл и коснулся им валяющегося на песке бедолагу. В барьерном зрении жезл ярко засветился оранжевым. Едва теплящаяся аура проигравшего словно бы вспыхнула, но почти сразу же успокоилась и загорелась ровным зелёным огнём.

«Чёрт! У них есть восстановитель!» — выдохнула внезапно Мела.

«Восстановитель? Это вон та оранжевая штуковина?»

«Да».

«И чем он для нас опасен?»

«Если его применят к тебе, то сразу увидят кристалл».

«А раньше они его разве не видели?»

«Ну, конечно же, нет. Ни твой кристалл, ни рисунок они увидят не могут. Для этого у них слишком малые индексы».

«Хм. А начиная с какого значения можно увидеть рисунок?»

«От двадцати и выше. У Мельны он двадцать один, значит, и у меня тоже. Ещё он растёт при синхронизации двух сознаний, как в нашем случае».

«И всё?»

«Нет, не всё. Но больше я рассказать не могу».

«Опять блок?»

«Да. Он самый».

«Понятно. Но тогда есть ещё вопрос. Много тут тех, у кого ауры как у меня или как у Мельны?»

На этот вопрос спутница не отвечала почти полминуты. Видимо, думала-соображала, имеет ли она право ответить и подпадает ответ под блок или не подпадает? Но потом всё же решила: «имеет и не подпадает».

«Нет. Таких очень мало. И если местные внезапно узнают, что у тебя есть кристалл и ты не такой как все, случиться может всё что угодно. Поэтому наша задача усложняется. Теперь тебе надо не только победить в каждом бою, но и не попасть под восстановитель…»

Как под него не попасть, стало понятно, когда оба бойца покинули поле боя.

Одного, изрядно побитого, но живого, утащили с арены стражники. Другой ушёл на своих двоих, целый и невредимый. Пока мы общались с Мелой, судья подошёл к нему, указал на сломанную руку и что-то спросил. Тот, морщась от боли, протянул руку к жезлу. «Чудо-палка» снова сверкнула оранжевым, и уже через пару секунд победитель спокойно вертел вылеченной рукой, проверяя её на «подвижность и управляемость».